Поликарпов Леонид Николаевич

Корпоративка

Верховный Суд в Определении от 27.09.24 N305-ЭС24-7267 по делу NА40-110422/2023 указал следующее:

«С целью реализации своего субъективного права на принудительную конвертацию иностранных ценных бумаг в ценные бумаги российского эмитента заявителю в силу части 21 статьи 6 Закона №114-ФЗ необходимо представить доступные в сложившихся обстоятельствах доказательства, свидетельствующие о владении ценными бумагами иностранного эмитента и соответствия лица требованиям для принудительной конвертации.
В силу части 23 статьи 6 Закона №114-ФЗ депозитарий, в котором открыт счет депо депозитарных программ для учета прав на акции российского эмитента, не позднее 10 рабочих дней со дня истечения срока приема заявлений о принудительной конвертации на основании полученного заявления открывает обратившемуся лицу счет депо владельца, списывает соответствующее количество акций российского эмитента со счета депо депозитарных программ и зачисляет на счет депо владельца, открытый обратившемуся лицу.
Депозитарий, в котором открыт счет депо депозитарных программ для учета прав на акции российского эмитента, вправе отказать обратившемуся лицу в открытии счета депо владельца и зачислении на него соответствующего количества акций российского эмитента при наличии обоснованных сомнений в полноте и (или) достоверности либо при недостаточности сведений, указанных в заявлении о принудительной конвертации и прилагаемых к нему документах (часть 25 статьи 6 Закона №114-ФЗ).

Анализ приведенных нормативных положений позволяет прийти к выводу о том, что вопрос о перечне документов, необходимых и достаточных для удовлетворения требования лица о принудительной конвертации должен решаться российским депозитарием с учетом конкретной ситуации, сложившейся у заявителя, принимая во внимание то, какие действия объективно доступны лицу для подтверждения юридически значимых фактов и являются разумными.

Критерий отсутствия обоснованных сомнений для принудительной конвертации ценных бумаг, о котором говорится в части 25 статьи 6 Закона №114-ФЗ, не устанавливает необходимости предъявления лицом таких доказательств, которые подтверждают владение им иностранными ценными бумагами с бесспорностью (стандарт доказывания за пределами разумных сомнений).

Иными словами, от лица, пострадавшего от действий иностранных государств и финансовых организаций, не может требоваться создание такой степени уверенности, при которой не остается никаких сомнений в том, что иностранные ценные бумаги принадлежат такому лицу.

Бремя опровержения того, что заявитель является лицом, обладающим правами на ценные бумаги иностранного эмитента, удостоверяющие права в отношении акций российского эмитента, возлагается на российского депозитария, который при получении соответствующего пакета документов не вправе ограничиться только выявлением недостатков в документах, а должен предпринять меры по проверке их достоверности, используя ресурсы и инструменты, доступные депозитарию как профессиональному участнику рынка ценных бумаг.

Таким образом, исходя из указанных выше целей принятия статьи 6 Закона №114-ФЗ, а также признаваемой законодателем объективной затруднительности получения лицом необходимых документов и информации, в случае возникновения спора о наличии права на принудительную конвертацию и передачи его на разрешение суда, на заявителя со стороны судов не должно возлагаться чрезмерное бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих о владении каким лицом соответствующим количеством ценных бумаг иностранного эмитента; бремя доказывания должно быть распределено между сторонами».

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич

Верховный Суд РФ в Определениях от 06.09.24 N307-ЭС23-29560 по делу NА56-33796/2022 и N307-ЭС24-5194 по делу NА56-89726/2022 указал следующее:

«В данном случае истцом, по сути, предъявлен иск, направленный на установление оснований для возмещения руководителем юридического лица убытков в связи с заключением им сделки, противоречащей интересам юридического лица (статья 531 ГК РФ), и на лишение такой сделки юридической силы, применение последствий ее недействительности в отношениях с контрагентом (статья 167 ГК РФ).
Упомянутые требования имеют общее фактическое основание, связанное с совершением противоправных действий (заключением спорной сделки) руководителем юридического лица во взаимодействии с контрагентом, и образуют солидарную множественность должников — самого руководителя и контрагента по сделке, поскольку направлены на защиту одного и того же интереса юридического лица (пункт 1 статьи 322 ГК РФ).
Таким образом, при разрешении настоящего спора судам следовало руководствоваться положениями гражданского и корпоративного законодательства, определяющими пределы осуществления своих прав Николаевым О.А. как лицом, которому участники общества «Далпорт Сити СПб» доверили управление текущей деятельностью общества и представление общества в отношениях с третьими лицами, в том числе установленными законодательством составами недействительности соответствующих сделок, связанными с нарушением указанных пределов осуществления права.
По смыслу пункта 2 статьи 174 Гражданского кодекса сделка, совершенная от имени представляемого юридического лица, может быть оспорена при констатации наличия сговора между органом юридического лица и другой стороной сделки, если она привела к ущербу для представляемого, или при наличии обстоятельств, свидетельствующих о наличии явного ущерба для представляемого.
В абзаце втором пункта 6 статьи 45 Закона об обществах указано, что сделка, в совершении которой имеется заинтересованность лиц, указанных в пункте 1 данной статьи — члена совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличного исполнительного органа, члена коллегиального исполнительного органа общества или лица, являющегося контролирующим лицом общества, либо лица, имеющего право давать обществу обязательные для него указания, может быть признана недействительной (пункт 2 статьи 174 ГК РФ) если она совершена в ущерб интересам общества и доказано, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, и (или) об отсутствии согласия на ее совершение.
Ущерб интересам общества в результате заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, предполагается, если отсутствует согласие на совершение или последующее одобрение сделки и лицу, обратившемуся с иском о признании сделки недействительной, не была по его требованию предоставлена информация в отношении оспариваемой сделки (абзацы четвертый — шестой пункта 6 статьи 45 Закона об обществах).

…Исходя из сложившейся на уровне Верховного Суда Российской Федерации устойчивой практики, аффилированность лиц может быть доказана в отсутствие формально-юридических связей между ними (фактическая аффилированность), например, когда корпоративные связи имеют сложный, непрозрачный характер и их трудно выявить, либо в совершение сделок намеренно вовлечены лица, формально не входящие в корпоративную структуру, но подконтрольные одному из участников конфликта.
О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать, например, заключение сделок и последующее их исполнение на условиях, которые недоступны обычным (независимым) участникам оборота или существенно отличаются от рыночных. В упомянутых случаях судом на лицо, в отношении которого представлена достаточная совокупность доказательств фактической аффилированности, может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения (определения Судебной коллегии по экономическим спорам от 16 июня 2023 г. №305-ЭС22-29647, от 28 сентября 2020г. №310-ЭС20-7837, от 06 августа 2018г. №308-ЭС17-6757(2,3), от 28 мая 2018г. №301-ЭС17-22652(3), от 26 мая 2017г. № 306-ЭС16-20056(6), от 15 июня 2016г. №308-ЭС16-1475 и др.)».

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич

Верховный Суд в Определении от 03.09.24 №305-ЭС23-30144 по делу №А40-265796/2022 указал следующее:

«В ситуации, когда доли в обществе распределены поровну между двумя участниками, действительно, не во всех случаях представляется возможным достоверно установить, кто из участников инициировал корпоративный конфликт и, таким образом, ответственен за утрату доверия между участниками, а кто — лишь поддерживал конфликт, стремясь отстоять свои законные интересы.
В связи с этим, с точки зрения Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации, если корпоративный конфликт носит затяжной характер, и его возникновение повлекло за собой череду взаимных действий обоих участников, в том числе действий, имеющих внешне правомерный характер (отказ в принятии решений, предложенных другим участником, в связи с наличием сомнений в их коммерческой целесообразности при отсутствии предложения альтернативных разумных экономических решений, систематическое блокирование принятия решений по жизненно необходимым вопросам деятельности общества и т.д.), для правильного разрешения спора суд по результатам оценки совокупности доказательств и доводов сторон, представленных в состязательном процессе (статья 9, часть 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), должен сделать вывод, кто из участников в действительности сохраняет интерес в ведении общего дела, а кто — стремится извлечь преимущество (собственную выгоду) из конфликта, создавая основные препятствия для достижения целей деятельности общества.
По настоящему делу суды фактически устранились от оценки поведения Нестеренко Р.Б. с точки зрения того, содействует ли он реализации инфраструктурного проекта, для выполнения которого истец и ответчик объединили свои капиталы при создании общества «Меридиан», или его поведение направлено на достижение иных целей, в том числе, имеются ли в поведении ответчика признаки утраты им заинтересованности в продолжении деятельности общества и стремления получить собственную выгоду из блокировки принятия решений по вопросам деятельности общества.
Ограничившись ссылкой на то, что ответчик в лице своего представителя присутствовал и голосовал на всех собраниях участников общества, суды оставили без оценки то, отвечали ли результаты голосования Нестеренко Р.Б. интересам общества и какими мотивами ответчик объяснял свое голосование против принятия соответствующих решений.
В то же время, как указывалось истцом и не опровергнуто ответчиком, после возникновения разногласий между участниками Нестеренко Р.Б. стал голосовать таким образом, чтобы деятельность общества была приостановлена или прекращена, а именно, предложил сократить всех сотрудников кроме генерального директора, голосовал против внесения дополнительных вкладов в уставный капитал общества для погашения задолженности перед контрагентами, не отрицая наличие задолженности и необходимости ее погашения, отказывался утверждать операционный бюджет и источники финансирования деятельности общества на 2022 год, а также годовой отчет за 2021 год по формальным причинам.
Истцом обращалось внимание на то, что Нестеренко Р.Б. голосовал против решения об увеличении уставного капитала общества за счет вклада Рязанова А.Н. на сумму 23 631 172 руб. для погашения имеющегося у общества долга перед самим же Нестеренко Р.Б. по договору займа, однако, как указывалось выше, затем ответчик обратился в суд за взысканием задолженности и с заявлением о банкротстве общества».

Верховный Суд фактически развил свою позицию, что корпоративный конфликт не препятствует исключению участника из ООО (см., Исключение участника ООО).

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич