Поликарпов Леонид Николаевич

Монополия/госзакупки

Верховный Суд РФ в Определении от 19.06.23 №305-ЭС22-25851 по делу №А40-263181/2021 признал незаконной деятельность ООО«Сити Мобил» по оказанию информационных услуг о заказах на перевозку пассажиров и багажа легковым такси лицам, не имеющим разрешений на осуществление деятельности по перевозке пассажиров и багажа легковым такси, и по передаче информации о заказах на перевозку пассажиров и багажа легковым такси лицам, не имеющим разрешений на осуществление деятельности по перевозке пассажиров и багажа легковым такси на территории Краснодарского края.

Верховный Суд указал следующее: «В настоящем случае ООО «Сити Мобил», как установлено судами, является владельцем программы для электронных вычислительных машин и страницы сайта в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», предоставляющих возможность одновременно ознакомиться с предложением продавца (исполнителя) о заключении договора купли-продажи товара (договора возмездного оказания услуг), заключить с продавцом (исполнителем) договор купли-продажи (договор возмездного оказания услуг), а также произвести предварительную оплату указанного товара (услуги) путем перевода денежных средств владельцу агрегатора.
В соответствии с преамбулой Закона от 07.02.1992 №2300-1 «О защите прав потребителей» владелец агрегатора информации о товарах (услугах) (владелец агрегатора) — организация независимо от организационно-правовой формы либо индивидуальный предприниматель, которые являются владельцами программы для электронных вычислительных машин и (или) владельцами сайта и (или) страницы сайта в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» и которые предоставляют потребителю в отношении определенного товара (услуги) возможность одновременно ознакомиться с предложением продавца (исполнителя) о заключении договора купли-продажи товара (договора возмездного оказания услуг), заключить с продавцом (исполнителем) договор купли-продажи (договор возмездного оказания услуг), а также произвести предварительную оплату указанного товара (услуги) путем перевода денежных средств владельцу агрегатора в рамках применяемых форм безналичных расчетов в соответствии с пунктом 3 статьи 16.1 настоящего Закона и Федеральным законом от 27.06.2011 №161-ФЗ «О национальной платежной системе».
Таким образом, учитывая установленные судами фактические обстоятельства и указанное выше нормативное регулирование, ООО«Сити Мобил» фактически осуществляет функции службы заказа легкового такси (диспетчерской службы) и предоставляет услуги потребителям: принимает заявки на перевозки, формирует из них базу данных и предоставляет посредством информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» фрахтовщикам доступ к указанной базе данных. Информируя потребителей (фрахтователей) о возможности получить услугу и принимая соответствующие заявки, формируя базу указанных заявок, оповещая о поступлении заявок перевозчиков, ООО «Сити Мобил» фактически осуществляет деятельность по организации перевозки легковым такси для обратившихся потребителей, последние вступают в правовые отношения именно с обществом и воспринимают его как организатора перевозки.
Однако в ходе рассмотрения настоящего дела судами было установлено, что ООО «Сити Мобил», используя указанный выше алгоритм действий по вызову легкового такси и фактически являясь службой заказа легкого такси, передавало заказы перевозчикам, не обладающим разрешением на осуществление такой деятельности, то есть лицам, которые не прошли контроль уполномоченного органа и не представили документы, подтверждающие право на осуществление перевозок и пассажиров легковым такси. При этом ООО «Сити Мобил» позволяло таким лицам пользоваться услугами своего сервиса и предоставлять услуги потребителям, не проверяя при этом наличие соответствующего разрешения».

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич

Конституционный Суд России в Постановлении от 30.03.23 №12-П признал ч.8 ст.11 Федерального закона «О защите конкуренции» соответствующей Конституции Российской Федерации, поскольку по смыслу данной нормы в системе действующего правового регулирования условием, при котором запрет картеля не распространяется на соглашения хозяйствующих субъектов – участников торгов, признаются исключительно установленные ею признаки контроля одного хозяйствующего субъекта в отношении другого или одного лица в отношении хозяйствующих субъектов.

В частности, Конституционный Суд указал следующее:

«Применительно к запрету картелей на торгах дифференциация хозяйствующих субъектов, произведенная федеральным законодателем на основе критерия наличия формально-юридически выраженного контроля над хозяйствующим субъектом, во всяком случае не может рассматриваться как произвольная и дискриминационная по отношению к хозяйствующим субъектам, которые этому критерию не соответствуют, несмотря на то что образуют по указанным в законе признакам группу лиц, поскольку хотя нахождение в одной группе и предполагает возможность влияния ее участников на решения друг друга, однако такое влияние может и не достигать той степени, которая позволяет определять решения одного лица как контроль над другим.
Расширительное толкование оспариваемого законоположения – вопреки прямо выраженной воле законодателя – позволяло бы, в частности, имитировать существование контроля созданием совокупности указывающих на него фиктивных признаков и использовать в дальнейшем предполагаемый фактический контроль для преодоления запрета картельных соглашений на торгах, что в конечном счете препятствовало бы достижению целей антимонопольного регулирования.
При этом нельзя отрицать, что возможны и иные обстоятельства, помимо формально-юридически выраженных предусмотренным оспариваемым положением образом, когда лицо действительно фактически имеет право определять условия ведения юридическим лицом экономической (в том числе предпринимательской) деятельности. Однако государство, устанавливая исключение из правил применительно к запрету заключать картельные соглашения, имеет право исходить из требования о том, чтобы контроль был надлежащим образом юридически выраженным, т.е. связывать его с такими закрепленными в законе правовыми формами (конструкциями) в сфере корпоративных отношений, когда с учетом сложившейся в обществе в определенный период практики существует высокая и очевидная для третьих лиц (включая лиц, заинтересованных в надлежащем проведении торгов) вероятность того, что между участниками торгов при принятии ими управленческих решений существуют отношения фактического контроля».

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич

Верховный Суд в Определении от 21.03.23 №307-ЭС22-22917 по делу №А56-24641/2020 указал следующее:

«Исходя из положений статей 328, 719 и 750 Гражданского кодекса, в такой ситуации публичное образование, не обеспечившее содействие в выполнении работ, предусмотренных инвестиционным договором, не вправе возлагать на инвестора неблагоприятные имущественные последствия того, что договор не был исполнен. Внеся оплату по инвестиционному договору в бюджет публичного образования, но не получив возможность использования здания после проведения его реконструкции, фонд в рамках гражданско-правовых отношений вправе требовать от комитета возврата уплаченных им средств.

Сходная позиция ранее уже высказывалась Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в определении от 06.08.2020 №301-ЭС19-25810 применительно к последствиям невозможности исполнения договоров о развитии застроенной территории и является актуальной для настоящего дела. Вопреки выводам суда округа, в рассматриваемых отношениях встречное предоставление публично-правового образования не могло быть сведено к обеспечению «доступа инвестора к объекту» и «предоставлению документов». Исходя из установленного законодательством разграничения сфер гражданско-правового и публично-правового регулирования (пункт 3 статьи 2 ГК Р) и сложившейся судебной практики (постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 03.04.2012 №17043/11, от 05.02.2013 №12444/12), соглашения, предметом которых является констатация наличия у публичного образования определенной компетенции в сфере градостроительства, предоставления земельных участков и т.п., а также выражение публичным образованием готовности исполнять обязанности, установленные градостроительным и земельным законодательством, не являются гражданско-правовыми сделками. Заключение инвестиционных контрактов с включением в них такого рода условий не противоречит законодательству, не является основанием для признания таких контрактов недействительными или незаключенными, но и не порождает непосредственным образом гражданско-правовых последствий. Однако, вступая в обязательственные отношения с иными участниками гражданского оборота на основании договора, публичное образование в силу пункта 1 статьи 2, пункта 1 статьи 124 Гражданского кодекса действует на равных началах с иными участниками этих отношений — гражданами и юридическими лицами. Это означает, что при совершении сделок с участниками гражданского оборота, в частности, при заключении договоров в сфере инвестиций в форме капитальных вложений в объекты недвижимости, публичное образование не освобождается от обязанности действовать добросовестно в ходе исполнения сделок — учитывать права и законные интересы друг друга, взаимно оказывать необходимое содействие для достижения цели обязательства, в том числе, если в указанных целях необходимо принятие мер в сфере публично-правового регулирования (пункт 1 статьи 10 ГК РФ и пункт 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»). Несогласованность позиций государственных органов, выступающих на стороне публичного образования, по вопросу о возможности использования земельного участка для целей, названных в инвестиционном договоре, не должна порождать негативные правовые последствия только для истца как инвестора, поскольку это нарушает баланс интересов сторон спорного правоотношения, на что обоснованно обращено внимание судом апелляционной инстанции по настоящему делу».

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич