Поликарпов Леонид Николаевич

Правонарушения

Верховный Суд РФ в Определении от 13.01.25 №307-ЭС20-2151(68-71) по делу №А44-1127/2019 указал следующее:

«Под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов, следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством (пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. №53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника
лиц к ответственности при банкротстве», далее – постановление №53).
Процесс доказывания обозначенных выше оснований привлечения к субсидиарной ответственности упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций, при подтверждении условий которых предполагается наличие вины ответчика в доведении должника до банкротства, и на ответчика перекладывается бремя доказывания отсутствия оснований для удовлетворения иска.
Согласно одной из таких презумпций полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица в ситуации, когда имущественным правам кредиторов причинен существенный вред в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (подпункт 1 пункта 2 статьи 61.11 Федерального закона от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), пункт 23 постановления №53).
К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.
Поскольку деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная контролирующим лицом сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения – появлению признаков объективного банкротства.

… вывод прибыли от реализации продукции предприятия повлек за собой возникновение задолженности перед уполномоченным органом в размере около 400 млн. руб., а прекращение должником с декабря 2018 г. исполнения кредитных обязательств перед банками (Банк ВТБ (публичное акционерное общество), Промсвязьбанк, акционерное общество «ЮниКредитБанк») – одновременное предъявление банками требований к должнику о досрочном возврате сумм кредитов на общую сумму около 1 млрд. руб. и невозможность восстановления его платежеспособности.
Вышеуказанные действия привели к разрыву всех устойчиво действующих партнерских связей предприятия с другими хозяйствующими субъектами, утрате возможности продолжения самостоятельной производственной деятельности и стали действительной причиной объективного банкротства должника в конце 2019 – начале 2020 года.
Перекладывая вину в банкротстве должника на его прежнего собственника (Левицкого Н.В.), СитиИнвестБанк вменяемые ему презумпции не опроверг.
Контролирующий статус СитиИнвестБанка и противоправность его действий по отношению к должнику, а также отсутствие признаков объективного банкротства предприятия до перехода контроля над ним к СитиИнвестБанку установлены в рамках настоящего дела по иным обособленным спорам, в том числе по заявлениям о привлечении Левицкого Н.В. к субсидиарной ответственности и взыскании с Левицкого Н.В. и Орешина Я.А. убытков (в удовлетворении заявлений отказано), об обоснованности требований СитиИнвестБанка к должнику (признаны подлежащими удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты)».

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич

Ранее высшие судебные инстанции России приняли ряд актов по формированию практики по субсидиарной ответственности вне банкротства (см., Субсидиарка вне банкротства, Субсидиарка вне банкротства 2, Субсидиарка вне банкротства 3, Субсидиарка вне банкротства_4, Субсидиарка вне банкротства_5).

Верховный Суд в Определении от 19.12.24 №304-ЭС24-19908 по делу №А70-5924/2023 указал следующее:

«Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное (абзац третий).
Согласно статье 201 Гражданского кодекса перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления.
В соответствии с пунктом 3 статьи 58 Гражданского кодекса при разделении юридического лица его права и обязанности переходят к вновь возникшим юридическим лицам в соответствии с передаточным актом.
Следовательно, реорганизация взыскателя в исполнительном производстве и кредитора в присужденном обязательстве не является основанием для изменения порядка исчисления срока исковой давности по требованию к субсидиарному должнику в сравнении с течением срока исковой давности, которое имело место у правопредшественника истца по этому же требованию.
Частью 1 статьи 36 Закона об исполнительном производстве предусмотрено, что содержащиеся в исполнительном документе требования должны быть исполнены судебным приставом-исполнителем в двухмесячный срок со дня возбуждения исполнительного производства.
Ориентировочный срок исполнения судебных актов, который может быть больше в силу разных обстоятельств, предполагает, что у взыскателя по истечении двух месяцев возникает обоснованное основание интересоваться у государственного органа судьбой исполнительного производства и совершенных в определенный промежуток времени исполнительных действий, защищать свои права в этой стадии процесса, если он посчитает их нарушенными.
В данном случае правопредшественник истца не мог не знать при должной степени заботливости и осмотрительности, что исполнительное производство по отношению к его основному должнику прекращено в 2019 году в связи с его ликвидацией, поэтому у него появилось основание полагаться на возможность предъявления субсидиарного требования по взысканию непогашенного в ходе исполнительного производства долга.
Таким образом, само по себе то обстоятельство, что до даты обращения в службу судебных приставов (28 июня 2022 г.), то есть спустя почти 4 года после подачи заявления о возбуждении исполнительного производства (09 октября 2018 г.), истец и его правопредшественник не интересовались ходом исполнительного производства и юридической судьбой своего должника, не может быть признано причиной для переноса начального момента течения срока исковой давности».

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич

Верховный Суд в Определении от 17.12.24 N305-ЭС24-17268 по делу NА41-59830/2023 указал следующее:

«Частично отказывая в удовлетворении иска, суды руководствовались статьями 307, 309, 395, 1102, 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации, постановлением Правительства Российской Федерации от 26 марта 2022 г. №474 «О некоторых особенностях регулирования жилищных отношений в 2022 и 2023 годах» и, исследовав и оценив представленные по делу доказательства по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пришли к выводу о том, что проценты за пользование чужими денежными средствами подлежат начислению исходя из ключевой ставки рефинансирования Банка России в размере 9,5 %, действовавшем на 27 февраля 2022 г.
Между тем, судебная коллегия считает ошибочным выводы судов нижестоящих инстанций, касающиеся субъектного состава отношений, на которые распространяется правило абзаца 2 пункта 1 постановления Правительства Российской Федерации от 26 марта 2022 г.  №474 «О некоторых особенностях регулирования жилищных отношений в 2022 и 2023 годах» о значении ключевой ставки Банка России, применяемой при исчислении пени за несвоевременное и (или) неполное исполнение обязательств.
Указанное постановление, как следует из его преамбулы, принято в соответствии со статьей 9 Федерального закона от 14 марта 2022 г. №58-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», наделившей Правительство Российской Федерации правомочием по установлению в 2022 и 2023 годах поименованных в этой статье особенностей регулирования жилищных отношений.
Целевое назначение названного постановления подтверждается, кроме того, его названием, а также содержанием абзаца второго пункта 1, в котором исходя из различного регулирования жилищным законодательством отношений по оплате энергоснабжения жилых и нежилых помещений в многоквартирном доме наряду с платой за жилое помещение и коммунальные услуги, взносами на капитальный ремонт, отдельно упоминается оплата услуг, предоставляемых на основании договоров в соответствии с законодательством о газоснабжении, об электроэнергетике, о теплоснабжении, о водоснабжении и водоотведении, об обращении с твердыми коммунальными отходами.
С учетом изложенного, у судов не имелось предусмотренных законом оснований для распространения постановления Правительства Российской Федерации от 26 марта 2022 г. №474 на отношения, не регулируемые жилищным законодательством, и, соответственно, для удовлетворения иска исходя из контррасчета ответчика, основанного на этом законправомочием».

Юрист Поликарпов Леонид Николаевич